XXXII
Вчера был теплый день, и веяло весной,
И солнце ярко грело и светило;
Бродил вкруг Рима я ленивою стопой...
Воспоминанье живо мне чертило
Весну такую же в моей родной стране,
И как-то хорошо и грустно было мне.
Таким же воздухом дышал я над рекой,
Где вместе мы на берегу сидели,
Березы белые, склоняся над водой,
Купали лист зеленый и шумели.
Тепло и радостно встречало утро нас,
И резво птички пели... Я глядел на вас.
Я в упоении, дыханье притая,
Глядел на вас, и сердце сильно билось...
И первый ландыш вам в то утро сорвал я -
И что с тех пор с моим цветком случилось?
Увядший ли давно, заброшен вами он?
Иль тихо в книгу он на память положен?
Не знаю, может, вы забыли этот миг,
И утро тихое, и ваш спокойный лик,
И светлое, как в праздник, одеянье,
И то, что с ваших уст, как веянье весны,
Сдыхались Шиллера мечтательные сны.
Там, у берез, где робко льются волны,
Весной я с вами мог сидеть наедине
И слушать бы, очарованья полный,
И листьев легкий шум, и звуки ваших слов,
<1843, март>