Поиск по творчеству и критике
Cлово "MADAME"
Входимость: 12. Размер: 35кб.
Входимость: 3. Размер: 58кб.
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 12. Размер: 35кб.
Часть текста: шуми. Мальчик. А нет ли чего поесть, Надя? Я голоден. 1-я девочка. Погоди, сейчас будет ветчина. Мамаша сама пошла в лавочку. Мальчик. Ну, хорошо -- подожду. Только уж как есть-то хочется! 2-я девочка. И мне хочется, а я все же ничего не говорю. 1-я девочка. А вот и мамаша. Дама (в шляпке и с корзинкой в руке). Пойдемте, дети. Все входят в дом. СЦЕНА 2 Комната. Больной в постели (полулежа на высоко за спину заложенных подушках) и доктор. Больной. Что? Плохо, доктор? А и то плохо, что я вам ничего не могу заплатить за труды. Доктор. Полноте об этом говорить; на то я и соотечественник. Лучше покажите еще раз ноги... Гм!.. Дайте еще послушать. Я вам просто всю правду скажу; чай, вы не трус. Плохо, Николай Петрович! Болезнь сердца ощутительная. Ожирение ткани, гипертрофия левого ушка. Недолго поживете, будьте храбры. Тут помочь мудрено, болезнь органическая. Больной. А как вы думаете, доктор, дня два еще проживу? Доктор. Может быть, и проживете... Не знаю. Больной. Спасибо вам за откровенность. Я не хотел бы умереть неожиданно; оно как-то глупо... Доктор. Я так и думал, что у вас такая идея, оттого и говорю прямо. А в сущности я с вами не согласен: то ли дело свалиться нежданно-негаданно. Смерть --...
Входимость: 3. Размер: 58кб.
Часть текста: Фурьеристы. -- Европеус с женой. --Г. Е. Благосветлов. -- ". Записки княгини Екатерины Романовны Дашковой" в русском переводе. -- Сергей Петрович Боткин. -- Александр Серно-Соловьевич. 1856-1860. Я мало рассказывала еще о замечательных личностях разных эмиграций, с которыми познакомилась в Лондоне. Между прочими вспоминаю всеми глубоко уважаемого и любимого польского эмигранта Ворцеля. Вероятно, после революции 30-го года он покинул Польшу; там он оставил громадные поместья, за его отсутствием доставшиеся его малолетним сыну и дочери. Впоследствии сын поступил в русскую службу, почему Ворцель никогда не поминал о нем. Небольшого роста, худощавый, с умным, выразительным лицом, он казался весь поглощен заботами о своем отечестве, о нуждах соотечественников-эмигрантов. Он был главой польской демократической партии в Лондоне. Редко образованный, начитанный, очень симпатичный, с изящными, привлекательными манерами, Ворцель казался старее, чем был; так эта жизнь, полная всяких лишений и жертв, кладет свою печать на эмигрантов. Ворцель ничего не требовал и не получал от своих детей: он жил уроками математики, которую знал в совершенстве. Года через полтора после нашего приезда в Лондон по расстроенному здоровью, по упадку сил Ворцель был вынужден прекратить свои занятия. Он был очень ...
Входимость: 2. Размер: 32кб.
Часть текста: фуляром, Жалела, что пора пресечь Неистощаемую речь. Все было тихо в этой спальне... Едва мог долетать до ней, Как отголосок смутно дальний, С морозных улиц скрип саней. Лампада томная дрожала И круглый отблеск колебала На потолке, а снизу тьма Была докучна и нема. Сквозь щель опущенной гардины, Упавшей на две половины, Насупротив был виден дом, И кровля длинная на нем Белелась холодно, уныло; По ней печальна и ясна Мерцала кроткая луна, И так все тихо, тихо было, Что безотчетно сердце ныло. О чем же думала княжна? С беды ль прямой иль с небылицы Так долго медлила она Сомкнуть усталые ресницы И по лбу белому порой Водила медленно рукой? Зачем тихонько грудь вздыхала, Зачем нередко выступала На темносиние глаза Тоски невольная слеза? В ее лета воспоминанья Не шевелят еще страданья, Легко бы жизнь идти должна... И где сыскать завидней долю? И юность и богатства вволю, Да и красавица она! Все это так, княжна не знала, Чего ей надо, но скучала. Едва десятки школьных книг - Забвенья ради - склав на полку, Она про мертвый их язык, В котором не добилась толку, Без муки вспомнить не могла, И ум ребячески пытливый Сгорал в тоске нетерпеливой, И книг живых она ждала, И в мгле загадочных стремлений Искала чудных откровений. Но не с кем было слова ей О думе вымолвить своей. Понять душевную тревогу Едва ль могла мамзель Приве - И только шила по канве, Болтала и молилась богу. А между тем княжна сама Не находила тайной битве Исхода ни в одной молитве; С отцом она...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: что побудило меня изменить мое намерение основать свое жительство в Париже: вскоре после кончины А. И. Герцена старшая дочь его Наташа поехала в Женеву с Тхоржевским для свидания с Н. П. Огаревым; там находились в то время Бакунин, Нечаев и много других, менее замечательных сообщников-революционеров. Бакунин и Огарев знали о недавней болезни Наташи, болезнь которой едва начинала проходить и в которой ей постоянно мерещились самые драматические сцены из революции: во время болезни ее страдания были так сильны, так живы, что я сама настрадалась, глядя на нее. Тем не менее эти господа решились, с странной необдуманностью, вовлечь ее в революционные бредни их партии. Видя в больной богатую наследницу части состояния Герцена, Бакунин не задумался пожертвовать ею для дела, забывая, что именно революционная обстановка могла угрожать ей рецидивом болезни. Бакунин делал это не из личной жадности к деньгам; он не придавал им никакого значения, но он любил революционное дело, как занятие, как деятельность, более необходимую для его беспокойной натуры, чем на-сущный хлеб. Наташа возвратилась к нам в Париж молчаливая, исполненная таинственности, и объявила нам, что намерена поселиться в Женеве близ Огарева. Ее брат, А. А., и я были поражены не только ее решением, но и ее загадочным видом и ее задумчивостью. Со слезами на глазах А. А. просил меня ехать с ней в Женеву и не оставлять ее под исключительным влиянием революционеров. Но просить меня было лишнее, я любила Наташу; ходя за ней в ее двух болезнях, которые, вероятно, не без связи между собой, по словам научных людей, я...
Входимость: 1. Размер: 51кб.
Часть текста: внимания, усадили меня с дочерью в вагон поезда, который отправлялся из Парижа на юг. Мы ехали в Монпелье. Иные из провожающих поручали нас кондуктору, другие подавали мне рекомендательные письма к докторам и к разным особам. С тяжелым сердцем, подчиняясь необходимости, я пускалась в дальний путь одна с ребенком; но я знала, что Герцен не мог нас проводить. Он обещался скоро присоединиться к нам в Монпелье. Доктора настаивали, чтобы мы удалились как можно скорее из Парижа, где свирепствовали смертельные горловые болезни. Известный писатель и журналист Эмиль Жирарден потерял тогда, от этой же болезни, единственную дочь, которая была одних лет с моей. В самом деле, мы вскоре дождались в Монпелье приезда Герцена. Пользовавший нас доктор Coste, увидав Герцена, весь просиял от восхищения. Через несколько дней он повел вечером Герцена в "Cercle democratique" "Демократический клуб" [франц.); там многие желали с ним познакомиться, горячо жали ему руки, говорили о его сочинениях. Возвратясь домой и рассказывая об этом теплом приеме, Герцен был очень тронут; в самом деле, во Франции он пользовался большой популярностью как на юге, так и на севере, среди всех классов населения. Из Монпелье Герцен ездил в Женеву и, встретясь там с сыном, вернулся с ним в Монпелье. Александр Александрович пробыл со мной дня два и возвратился во Флоренцию. В конце зимы мы поехали в Канн, а оттуда опять в Ниццу. В Канне мы познакомились с доктором Бернатским,...