Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Ю"

1. Buch der Liebe (Книга любви, отрывки из автобиографии). XXXIX. *** ("Я вам сказать хотел бы много... ")

Входимость: 1. Размер: 8кб.

Часть текста: И мне, быть может, легче будет. В себя печально заглянуть Пришлося мне в уединенье - И тяжело вздохнула грудь! В душе нашел я опустенье... Нашел, что смертный холод жмет Мне сердце - и оно остыло... Ужели время все сгубило Уже тем самым, что идет, Идет так долго, пусто, вяло, Что просто жить душа устала? То, чем она была полна, Ее не греет, не тревожит, И уж бесчувственна она, И уж любить она не может... И показалось мне, что я Вас не люблю - а то, что было, Напрасно душу шевелило, Что вся любовь была моя Одним болезненным движеньем Последней юности, огня Последней вспышкою, - и я Проститься должен с сновиденьем, Душой погасшею истлеть, Состарясь сердцем, замереть. И что ж я делал в самом деле? Умел ли вам сказать доселе, Как я страдаю, как люблю, Как вам бы отдал жизнь мою? Пред вами пал ли на колени? Рыдал ли я у ваших ног? Или себя я превозмог? Блаженство внутренних мучений, Как тайну неба затая Там где-то свято и глубоко, - Умел ли с этой тайной я Гореть и гаснуть одиноко? Нет, нет! Любовь моя есть ряд Полунадежд, полупризнаний, Полунесказанных страданий, Полусказавшихся отрад. О! Так ли любят? Боже, боже! И что ж осталось от всего? Тетрадь стихов, где вечно то же Сказалось - больше ничего? И те, когда я их читаю, Так жалки кажутся, смешны, Натянуты и холодны, Что я себя в них презираю. И что ж я сделал для любви? Брался за кисть - и бросил снова... Тоска сухая вновь готова Снедать бесплодно дни мои. Скажите мне! Ужель душою Я опустел и вас забыл? Иль никогда вас не любил И только жил я сам с собою, Чтоб жизнь пустую как-нибудь Занять и время обмануть? Так я пишу в ночи безгласной И так томлюсь... и много дум Испуганный тревожат ум, И сердцу больно,...

2. Сплин

Входимость: 1. Размер: 4кб.

Часть текста: 0 том, что в мире хорошо иль дурно. У стариков есть детская черта - Рассказывать отлично анекдоты, Где на конце всегда есть острота; Но этот род погиб среди зевоты. Что ж делать, друг, нам в эти вечера? Болтать о том, что делалось вчера? Наш status quo (1) так глуп, что лучше мимо. Уж не заняться ль нам делами Крыма? Но ведь ни вы, ни я не офицер - Изгнать врагов не сыщем новых мер. Не вдаться ль в жар сердечных излияний? Но ведь оно покажется смешно - К лицу ли нам искание страданий И радостей, замолкнувших давно?.. Не вынуть ли бутылку из подвала? Не принести ль два розовых бокала? За здравье что ль, не то за упокой Нам чокнуться?.. А лучше нам, друг мой, Безмолвствовать и думать. Грустно это, Но, кажется, прилично в наши лета. И ветр и дождь всю ночь в окно стучат, Колеблются таинственные тени, Дрова, горя, бледнеют и трещат. И вновь встает забытый ряд видений. Вот детство глупое - как и всегда, Бывают глупы детские года, Но многое в них мирно улыбалось, И сохранить иное бы желалось... Вот юность - вот играет кровь, И сердце жжет ненужная любовь. А там идут подряд всё гроб за гробом: Вот мрет старик, сердяся и кряхтя, Вот друг погиб с чахоточным ознобом, В волнах морских умолкнуло дитя, И милое и светлое созданье Туда ж пошло на вечное молчанье! Но вы, мой друг, ни слова ни о чем; Вы знаете - ведь лучше нам вдвоем Безмолвствовать и думать. Грустно это, Но, кажется, прилично...

3. Юмор. Часть вторая

Входимость: 1. Размер: 39кб.

Часть текста: sigh and then Succumb and bleed. Byron 2 ПИСЬМО ПЕРВОЕ 3 апреля. Станция 1 Я начинаю к вам писать, Мой друг, уже с полудороги. Мне на шоссе нельзя пенять, Он гладок, горы все отлоги, Но в дилижансе плохо спать И протянуть неловко ноги. Я этим начал, чтоб потом Не говорить уж мне о том. Когда Москву оставил я, В последний раз пожал вам руку, Невольно сжалась грудь моя И сердце ощутило муку. О, с вами горько для меня, Невыносимо несть разлуку. Как ни крепился я - слеза Мне навернулась на глаза. Я ехал. Над моей Москвой Ночное небо ясно было, И тихо так на город мой Звездами яркими светило. А впереди, передо мной, Все небо тучей обложило, Меня встречал зловещий мрак; Я думал: то недобрый знак! Так, не довольные ничем, Бог весть куда стремимся всё мы, Толкаемы, не знаю кем, И вдаль, не знаю чем, влекомы, Безумно расстаемся с тем, Что мило нам; друзей и домы Бросаем - сколько их ни жаль... И ищем новую печаль. Уж, право, не вернуться ль мне? А вы, мой друг! Теперь, чай, сели Перед камином, в тишине; К вам думы грустные слетели; Но раз, гадая на огне, Мою судьбу вы знать хотели... Что ж? вспыхнет синий огонек? Да! нет! И гаснет уголек. А предо мной во тьме ночной Равнина тянется печально, И ветви сосны молодой Чернеют грустно в роще дальной. Плетется дилижанс рысцой, Как пол лощеный в зале бальной, Гладка дорога, скатов...

4. Зимний путь

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: с белою пустыней. 2 А всё знакомые места! Все тот же скат с горы отлогой, Сугроб у ветхого моста; Все так же узкою дорогой Обоз ползет издалека, Дразня лихого ямщика. Кругом разбросаны селенья... И знаю я наперечет, Где сколько душ, чьего владенья, И где, и кто, и как живет; Все знаю так, что даже скучно! Но вырос в этом я краю; Привычки детской раб послушный, Его, быть может, я люблю. Даруй вам, боже, сны благие, Мои соседи дорогие! В дыму удушливой избы Спи крепко, труженик наш вечный - - Мужик ленивый и беспечный, Прося не много у судьбы! И ты, сосед, хозяин строгой, Который грозно, в скорби многой, Работаешь так много лет На обязательный совет, - И ты усни! - Во сне, пожалуй, Доход увидишь небывалый. Вкусите мирный сон и вы, Соседки, барыни лихие, Которых ручки боевые Легко с узорчатой канвы И от вареньем полных банок - По неизведанным путям - Перебираются к щекам Своих запуганных служанок... Да будет всем вам мирный сон! Теперь я так расположен Учтиво, даже, может, нежно, Что радостно б простить хотел И грех, по жизни неизбежный, И придурь - общий всех ...

5. Черняк: Огарев, Некрасов, Герцен, Чернышевский в споре об огаревском наследстве. Каменев Л. Б.: Вводная заметка

Входимость: 1. Размер: 48кб.

Часть текста: работы решается методом исследования; Я. З. Черняк стал здесь в общем на правильный путь. Он совершенно правильно отверг ту точку зрения, которая до сих пор неизменно соблазняла исследователей данного эпизода. В той цепи обвинений в нарушении гражданского кодекса, взаимных исков и судебных процессов, в которые вылилось это дело, Черняк не пытается искать виновных; он правильно стремится вскрыть в них борьбу общественных тенденций, и это дает ему возможность нарисовать яркую и выразительную картину распада крепостного хозяйства, которое служило материальной базой не только помещичьего господства, но и боровшейся с этим господством литературы. Удачная попытка проследить влияние распада этой материальной базы на взаимоотношения литературно общественных деятелей , которые до сих пор часто парадируют перед нами как чистые идеологи, свободные от влияния грубой прозы материальной действительности, принадлежит к несомненным заслугам исследователя. Это тем более надлежит отметить, что предшествующий исследователь, наиболее подробно коснувшийся данного эпизода и тоже попытавшийся преодолеть точку зрения уголовной ответственности, К. Чуковский, сумел достичь этого только тем, что изобразил все это дело как результат какого-то богемского амикошонства. Дело идет о денежных отношениях и спорах, в которые были вовлечены Огарев и его жена -- с одной стороны, Некрасов и его жена, А. Я. Панаева, -- с другой, и об обвинениях Некрасова в присвоении крупных денежных сумм, обвинениях, которые вызвали со стороны Герцена разрыв отношений с Некрасовым, а со стороны Чернышевского -- обвинение Герцена в легкомысленности и предвзятом отношении к одному из крупнейших деятелей революционного периода русской литературы. Как же решает Чуковский вопросы, возникшие в связи с этим эпизодом партийной борьбы в русской литературе? О роли...