Поиск по творчеству и критике
Cлово "1894"
Входимость: 4. Размер: 47кб.
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Примерный текст на первых найденных страницах
Входимость: 4. Размер: 47кб.
Часть текста: Сергей Иванович (1816--1867), преподаватель математики, механик-изобретатель; в 40--50-х гг. был близок к Н. П. Огареву Астракова Татьяна Алексеевна (1814--1892), писательница, жена Н. И. Астракова Байрон Джордж Ноэл Гордон (1788--1824) Бакунин Михаил Александрович (1814--1876) Бакунина (рожд. Квятковская) Антония Ксаверьевна, жена М. А. Бакунина Баранов Григорий Баранова Варвара Григорьевна, дочь Н. и Г. Барановых. Баранова Наталия Ивановна, во втором браке -- жена С. А. Тучкова, брата деда Н А Тучковой-Огаревой Бартелеми Эмманюэль (казнен в 1855 г.), французский рабочий-механик, участник революционного движения; познакомился с А. И. Герценом в Лондоне в 1853 г. Бартенев Петр Иванович (1829--1912), археограф и библиограф, издатель и редактор журнала "Русский архив" Баскакова Елизавета Ивановна -- см. Огарева Е. И. Бахметев Павел Александрович, помещик, эмигрировавший из России в августе 1857 г.; передал А. И. Герцену и Н. П. Огареву денежные средства для революционной пропаганды Бахметев, зять князя Ю. Н. Голицына Белинский Виссарион Григорьевич (1811--1848) Бернатский, польский эмигрант во Франции, врач Бестужев Александр Александрович (литературный псевдоним -- Марлинский; 1797--1837), писатель, декабрист Бетховен Людвиг ван (1770--1827) Бибикова Благосветлов Григорий Евлампиевич (1824--1880), революционный демократ, публицист; в 1860 -- 1866 гг. -- редактор журнала "Русское слово", затем редактор журнала "Дело" Блин Луи (1811--1882), французский мелкобуржуазный социалист и демократ, деятель революции 1848 г. Боголюбов Алексей Петрович (1824--1896), художник Боке (Бокке) Жан-Батист, участник тайных революционных обществ периода Июльской монархии; в начале революции 1848 г. -- помощник мэра 12-го округа в Париже, затем эмигрировал в Англию. Учитель сына А. И. Герцена Александра Бонапарт Пьер, принц (1815--1881), двоюродный брат Наполеона III Борщов Илья Григорьевич (1833--1878), геолог,...
Входимость: 1. Размер: 25кб.
Часть текста: в их пропаганде, содействовать, сотрудничать в "Колоколе" и проч. Дочитав письмо, Герцен задумался и сказал Огареву: -- Признаюсь, я очень боюсь приезда Бакунина, он, наверно, испортит наше дело. Ты знаешь, Огарев, что о нем говорил в 48-м году, не помню, Косидьер или Ламартин: "Наш друг Бакунин -- неоцененный человек в день революции, но на следующий день надо непременно велеть его расстрелять, потому что с таким анархистом немыслимо учреждение какого бы то ни было порядка" (франц.). Огарев был согласен с Герценом и думал тоже, что Бакунин не удовлетворится их пропагандой, а будет настаивать на деятельности по образцу западных революционных явлений. Вдобавок, Бакунин на Западе всегда представлялся защитником Польши. Герцен и Огарев тоже сочувствовали Польше в размере ее испытаний, но они не сочувствовали аристократическому характеру поляков, их отношению к низшему классу и пр. Что касается до Бакунина, то он ничего не видел, не задавался никакими вопросами. Я очень хорошо помню первое появление Бакунина в нашем доме; вот как это произошло [209]. Был девятый час вечера, все сидели за столом, а я по нездоровью обедала в той же комнате, лежа на диване. Услыша сильный звонок, Жюль побежал к входной двери наверх и через несколько минут возвратился в сопровождении посетителя; это был Михаил Александрович Бакунин. Не помню,...
Входимость: 1. Размер: 45кб.
Часть текста: к Герцену его старший брат, Николай Серно-Соловьевич [170]. То был человек совершенно иной: занятый исключительно общими интересами, быть может, он был несколько менее даровит, менее интеллигентен, чем его младший брат, но он имел большой перевес над ним в других качествах: он был необыкновенно прямого характера; в нем были редкое благородство, настойчивость, самоотвержение, что-то рыцарское, почему Герцен с первого свиданья прозвал его: "Маркиз Поза" [171]. На открытом, благородном лице его читалось роковое предназначение: можно ли было уцелеть такому прямому существу, упрямо, беззаветно преданному своим убеждениям, в то трудное время, которое наступило после освобождения крестьян, после попытки польского восстания? Тогда появился "Великоросс"; нам передавали, что его нашли у Николая Серно-Соловьевича; после допросов он был сослан в Сибирь. Весть об его дальнейшей участи не дошла до Герцена [172]; младший брат его, Александр, успел уехать или бежать в Швейцарию. В то время как мы жили еще в Park-hous'e, приезжали к Герцену два русские семейства, т. е. два товарища по занятиям в постройке железных дорог, каждый с женой; у одного из них была премиленькая дочка Леля, лет четырех. Эти соотечественники нас очень радовали, напоминая нам живо Россию пением под фортепьяно русских песен; маленькая, черноглазая Леля в русском костюме плясала под звуки песен. Герцен и Огарев стояли...
Входимость: 1. Размер: 6кб.
Часть текста: интимной переписки А. И. Герцена"), статья-очерк "Иван Сергеевич Тургенев" (ранее опублик. в журнале "Русская старина", 1889, кн. II, стр. 337--348), заметка "К запискам Т. П. Пассек "Из дальних лет" (ранее опублик. в журналах "Неделя", 1889, No 14, и "Русская старина", 1890, кн. I, стр. 229--232) и "Заметки А. И. Деспот-Зеновича", касающиеся семьи Тучковых. В 1929 г. вышло в свет новое издание (вступит. статья, редакция и примечания С. А. Переселенкова, "Academia", Л. 1929); в текст этого издания вошли отдельные места из журнальных публикаций, опущенные в издании 1903 г.; были восстановлены цензурные пропуски по сохранившимся корректурным листам и другим материалам, обнаруженным С. А. Переселенковым в ленинградских архивах, в частности в Институте русской литературы (Пушкинский дом) Академии наук СССР (ИРЛИ). Впервые в состав "Воспоминаний" была включена, по тексту первоначальной публикации, глава "1871 год". В приложениях по сравнению с изданием 1903 г. были напечатаны отрывки из ранней, краткой редакции воспоминаний Н. А. Тучковой-Огаревой, написанной для т. III "Из дальних лет" Т. П. Пассек (СПБ. 1889; первоначально в "Русской старине", 1886, кн. X; 1887, кн. Х),и опущены письма Герцена к Н. А. Огаревой и "Заметки А. И. Деспот-Зеновича". В настоящем издании текст печатается по изданию: Н. А. Тучкова-Огарева. Воспоминания. 1848--1870, изд. М. и С. Сабашниковых, М. 1903, с восстановлением цензурных пропусков. Глава "1871 год", напечатанная в полном виде в сборнике "Архив Н. А. и Н. П. Огаревых", М. 1930, стр. 268--279, в настоящем издании печатается по автографу, хранящемуся в Центральном гос. архиве литературы и искусства СССР (ЦГАЛИ). В приложения включены статья о И. С. Тургеневе и отрывки, написанные Н. А. Тучковой-Огаревой для т. III "Из дальних лет" Т. П. Пассек: письмо к Т. П....
Входимость: 1. Размер: 58кб.
Часть текста: и любимого польского эмигранта Ворцеля. Вероятно, после революции 30-го года он покинул Польшу; там он оставил громадные поместья, за его отсутствием доставшиеся его малолетним сыну и дочери. Впоследствии сын поступил в русскую службу, почему Ворцель никогда не поминал о нем. Небольшого роста, худощавый, с умным, выразительным лицом, он казался весь поглощен заботами о своем отечестве, о нуждах соотечественников-эмигрантов. Он был главой польской демократической партии в Лондоне. Редко образованный, начитанный, очень симпатичный, с изящными, привлекательными манерами, Ворцель казался старее, чем был; так эта жизнь, полная всяких лишений и жертв, кладет свою печать на эмигрантов. Ворцель ничего не требовал и не получал от своих детей: он жил уроками математики, которую знал в совершенстве. Года через полтора после нашего приезда в Лондон по расстроенному здоровью, по упадку сил Ворцель был вынужден прекратить свои занятия. Он был очень дружен с Маццини, вождем итальянской демократической партии, и пользовался большим уважением со стороны английских революционеров; имел даже друзей между ними. Некоторые из них поддерживали Ворцеля, когда уроки...
Входимость: 1. Размер: 27кб.
Часть текста: народа, но никогда он не замечал такого единства и одушевления в выражении всех присутствующих. Вот что я помню из его рассказа. Он долго еще дожидался. Наконец, сделалось движение в толпе, и вдруг пробежал по ней гул на далекое расстояние: "Едет!" [238] Потом наступила полнейшая тишина. Все глаза устремились в ту сторону, откуда раздавался далекий звук приближающихся экипажей. Наконец вдали показались коляски и кареты. В первой коляске сидел Гарибальди с кем-то из сопровождающих его. Он был одет, как всегда, в традиционном сером плаще, накинутом сверх красной блузы с морским воротником и широкими рукавами. Блуза была заправлена в панталоны, или, лучше сказать, в широкие шаровары. На шее был платок, завязанный простым узлом (как завязывают всегда матросы) спереди; на голове круглая серая шляпа. Замечательно, что во все время своего пребывания в Лондоне Гарибальди являлся в этом костюме на все обеды и вечера, даваемые в его честь английской чопорной аристократией. Но возвращаюсь к моему рассказу. При появлении Гарибальди в толпе раздались со всех сторон дружные возгласы: "Да здравствует Гарибальди! Добро пожаловать в Англию!" (англ.} Многие бросились к коляске и целовали плащ Гарибальди; другие выпрягли лошадей из коляски. "Зачем это, зачем",-- говорил Гарибальди, но его не слушали. Раздался визг раздавленной в толпе собаки. "Бедная, --сказал Гарибальди,-- я причина ее конца, как это досадно". Вместо лошадей люди с восторгом повезли на себе своего почетного гостя к той гостинице, где он должен был остановиться. Многочисленная толпа провожала его и долго стояла под его окнами, радостно и громко приветствуя его. Гарибальди вышел на...
Входимость: 1. Размер: 46кб.
Часть текста: Черкасский. -- "Рыцари промышленности". -- Купцы. -- И. С. Аксаков. -- Русский крестьянин-- Профессора: Каченовский и П. В. Павлов. -- Ив. Ив. Савич, его поездка из Лондона в С. -Петербург и вывезенные оттуда впечатления. -- Свербеев. -- Декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский. -- Случай с Мих. Сем. Щепкиным. -- Художник Иванов. -- Бахметев на пути к Маркизским островам и его приношение. "Колокол" продолжал издаваться, успех его все возрастал. Иногда приезжали русские студенты, ехавшие учиться в Германию. Не зная ни слова по-английски, они ехали в Лондон дня на два нарочно, чтобы пожать руки издателям "Колокола". Они привозили рукописи, которые, впрочем, начинали доходить до Герцена и путем почты из Германии. Вероятно, русские путешественники сдавали их на почту в разных германских городах. Содержанием рукописей были иногда жалобы на несправедливые решения суда, или разоблачение каких-нибудь вопиющих злоупотреблений, или желание какой-нибудь необходимой реформы,--обсуждались чисто русские вопросы. Герцен и Огарев часто читали вслух присланные статьи, и когда они, по выраженным в них взглядам, не могли быть напечатаны в "Колоколе",-- издавались отдельно маленькими брошюрками под названием; "Голоса из России" [129]. В это время русские стали приезжать все чаще в Лондон ...
Входимость: 1. Размер: 31кб.
Часть текста: Вопрос трех русских. -- Гончар. -- Отъезд Кельсиевой в Тульчу. -- Гарибальди в Лондоне. -- Наш праздник. Возмущение в Варшаве принесло ожидаемые плоды. Началась реакция; из Петербурга приходили неутешительные вести, там появилось общество "Земля и воля". Огарев и Бакунин приняли предложение быть членами этого общества, но Герцен сильно против этого восставал. "Мы стоим отдельно,-- говорил он им,-- наша программа известна, нам смешно быть членами какого бы то ни было общества". В Петербурге издавались листки под заглавием "Великоросс". Общество было возбуждено, особенно молодежь, везде были обыски. При обыске у Михайлова был найден листок "Великоросса" и улики, доказывавшие, что Михайлов сам печатал эти листки. Он был сослан в Сибирь [224]. Польское восстание не было еще подавлено, и Бакунин решился принять в нем участие. Это было необходимое последствие всей его многолетней пропаганды в пользу Польши. Хотя он был в высшей степени образованный, начитанный, обладал большими познаниями и блестящим, находчивым умом, великолепным даром слова, но при всем том в нем была детская черта -- слабость: жажда революционной деятельности во что бы то ни стало. Так как Герцен постоянно смеялся над его конспираторскими страстишками (как он их называл), то Бакунин перед отъездом из Лондона обратился ко мне с просьбой писать под его диктовку какую-то запутанную азбуку, для того чтобы я могла разбирать его телеграммы и сообщать их обоим друзьям. Относясь к нему с большим уважением, я исполнила с готовностью его желание, но, разумеется, все это было совершенно лишнее, и я ни одной шифрованной телеграммы не получала и не разбирала. В то время поляки везде искали возбудить к себе сочувствие. Наконец они набрали в Лондоне человек восемьдесят волонтеров из эмигрантов всех наций и наняли пароход, ...
Входимость: 1. Размер: 36кб.
Часть текста: Париже для воспитания моей дочери, по совету Вырубова. Перемена в моих планах подготовила, быть может, в будущем те роковые обстоятельства, которые впоследствии разразились над моей головой страшным ударом, закончившим мою личную жизнь [289], затем осталась не жизнь, а служба: служба близким и дальним, служба убеждениям и воспоминаниям. Но надо сказать прежде, что побудило меня изменить мое намерение основать свое жительство в Париже: вскоре после кончины А. И. Герцена старшая дочь его Наташа поехала в Женеву с Тхоржевским для свидания с Н. П. Огаревым; там находились в то время Бакунин, Нечаев и много других, менее замечательных сообщников-революционеров. Бакунин и Огарев знали о недавней болезни Наташи, болезнь которой едва начинала проходить и в которой ей постоянно мерещились самые драматические сцены из революции: во время болезни ее страдания были так сильны, так живы, что я сама настрадалась, глядя на нее. Тем не менее эти господа решились, с странной необдуманностью, вовлечь ее в революционные бредни их партии. Видя в больной богатую наследницу части состояния Герцена, Бакунин не задумался пожертвовать ею для дела, забывая, что именно революционная обстановка могла угрожать ей рецидивом болезни. Бакунин делал это не из личной жадности к деньгам; он не придавал им никакого значения, но он любил революционное дело, как занятие, как деятельность, более необходимую для его беспокойной натуры, чем на-сущный хлеб. Наташа возвратилась к нам в Париж молчаливая, исполненная таинственности, и объявила нам, что намерена поселиться в Женеве близ Огарева. Ее брат, А. А., и я были поражены не только ее решением, но и ее загадочным видом и ее задумчивостью. Со слезами на глазах А. А. просил меня ехать с ней в Женеву и не оставлять ее под исключительным влиянием революционеров. Но просить меня было лишнее, я любила...
Входимость: 1. Размер: 22кб.
Часть текста: религиозного настроения, которое впоследствии легко исчезло под влиянием Байрона и философии 18 века, для того, чтобы с течением времени снова возродиться в обновленном виде. Чтение в деле развития Огарева имело большое значение, особенно производил впечатление на него Шиллер, впервые пробудивший в душе его идеальные стремления. Немец-гувернер — Карл Иванович Зоненберг, приставленный к будущему поэту, когда последнему исполнилось тринадцать лет, был слишком ничтожной личностью для того, чтобы иметь на кого-либо нравственное влияние, но он много способствовал физическому развитию своего воспитанника и, кроме того, сыграл громадную роль в судьбе Огарева, познакомив его с Герценом. С первого же момента этого знакомства между двумя различными (одной нежной, замкнутой в себе, с оттенком грусти, а другой — порывистой, горячей, энергичной), но одинаково настроенными натурами завязалась дружба, сохранившаяся у того и другого до гробовой доски. Около того же времени начинается более или менее серьезное, систематическое совместное образование обоих друзей. "Как святыню", до старости сохранил Огарев память о некоторых из своих наставников. Отчасти под влиянием их, а главным образом под влиянием чтения, юные друзья мечтали о высоком...