Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "P"
Список лучших слов
Несколько случайно найденных страниц
Входимость: 2. Размер: 18кб.
Часть текста: va tra la perduta gente... Dante 1 По скату длинному дороги Я шел задумчивой стопой, Томимый грозною тоской И скорбью внутренней тревоги. По лону низменной земли, Окутан дымкою седою, Тянулся город и вдали Терялся слитый с поздней мглою. Уже я смутно различал И труб и кровель лес дремучий; Над ними ветер бушевал И серые бродили тучи. Неслышным шагом кралась ночь И - стогны в сумрак поглощая - Пришла туманная, сырая; Ее дыханья превозмочь Не в состояньи было тело И - содрогаясь - холодело. Уже зажглися фонари И в небе, в мгле сырого пара, Блеснули трепетом зари Иль дальним заревом пожара; И эта ночь и этот свет, Казалось, полны духом бед. 2 Пошел я улицею длинной; Дома дремали в тишине, И было в городе пустынно... Но с каждым шагом стали мне Встречаться чаще пешеходы, Трещал все ближе стук карет, Блеснул из лавок яркий свет, И как колеблемые воды Задвигались толпы людей, Ряды колес и лошадей, И стук и говор поминутный Слилися в гул враждебно смутный. И шел я медленной стопой В разгаре бешеном столицы И с беспокойною душой Невольно вглядывался в лицы, Меж тем как быстро тень по ним Менялась с блеском огневым. И вот мне, с ясностью бесплодной Мелькнув среди бродящих дум, Мучительно пришло на ум, Неотразимо, безотходно - Сознанье, что я всем чужой, Что между нами есть преграда И что - не только что со мной - Они чужие меж собой И связаны привычкой стада... - Вот дом огромный. У дверей Стоит швейцар в ливрее странной, Пузатый, пудреный, жеманный, И держит с важностью царей, Храня надменно вид свирепый, Над глупой тростью шар нелепый. А в окнах бродит блеск огней И тени шаткие...
Входимость: 1. Размер: 11кб.
Часть текста: думай, чтобы я сентиментально искал уединения, как то делалось в блаженной памяти риторические времена Усладов, бедных Лиз и Тидгевой "Урании". Мне самому было бы смешно видеть себя уединенно расположенного на берегу журчащего ручья, плетущего венок из незабудок, воспоминая блаженны дни, тоскуя о тщете мирской и стремясь туда, туда -- ив голубое пространство небес, где при естественном устройстве легких дышать нельзя, и в дальний туман, в котором было бы просто сыро и который только потому и хорош, что далек и по отдаленности производит эффект в пейзаже. Нет! друг мой, эти времена давно утратились. Фразистая грусть о чем-то, натянутая слезливость, искание высоких чувств (как будто их можно искать, когда их нет?) -- вся эта болезненная неясность головы осталась в памяти как пошлая сказка, которая нравилась в детстве и воспоминания о которой неразрывно связано с мыслью: вот это как же глуп бывает ребенок! Итак, когда я говорю, что рад был уехать из города, не воображай меня юношей, которому чудо должно указать дорогу в край чудес. Вдобавок чудо, которое меня уносило по дороге, был обыкновенный весьма тарантас, и край чудес, к которому я стремился,-- весьма обыкновенное поместье; оно издревле не отличалось ни особенно хорошим местоположеньем, ни особенно хорошим климатом. Но в нем можно было жить спокойно -- и вот чего я хотел. "Но разве тебя что беспокоило?" -- спросишь ты с полным правом на такой вопрос. -- Да! беспокоило. Это слово пошло и не выражает того, что я хочу сказать. Я находился не в состоянии...
Входимость: 1. Размер: 33кб.
Часть текста: настолько интересную и своеобразную летопись событий и настроений переломного года в развитии России, что мы считаем необходимым рассказать о ней подробнее, тем более, что к делу, нас интересующему, книга эта имеет самое непосредственное отношение. В середине 1857 года в Лондоне начал выходить "Колокол". И скоро лондонский вольнолюбивый звон донесся до России. Первое русское бесцензурное издание с неудержимой силой пробивалось сквозь жандармские рогатки и заставы. Герцен и Огарев становились прибежищем для каждого русского, который желал содействовать разоблачению насилий, казнокрадства, несправедливостей николаевского правительства, помещиков и чиновников, для каждого, кто, как и сам Герцен, главное зло тогдашней действительности видел в крепостном праве и самодержавном беззаконии. Выследить корреспондентов Герцена, обнаружить пути, по которым герценовские издания проникали в Россию, уловить источники "дьявольской" осведомленности Герцена обо всем том, что творилось в Петербурге, начиная с правительственных и министерских кабинетов и кончая полутемными желто-серыми судебными и иными "присутствиями",...