Огарев Николай: Поиск по текстам произведений автора и критике. Cлово "1857". Классическая русская литература.

Примерный текст на первых найденных страницах

Входимость: 16. Размер: 50кб.

Часть текста: имения где бы какие ни оказались их Панаевой и Шаншиева во обеспечение присужденного с них решением того же Надворного Суда взыскания, в пользу Коллежского Регистратора Николая Платонова Огарева и Поручика Лейб-Гвардии Михаила Михайлова Каракозова денег, восьмидесяти пяти тысяч восьмисот пятнадцати рублей серебром взысканных ими на удовлетворение жены Огарева Марьи Львовны Огаревой. Марья Львовна Огарева умерла весной, 28 марта 1853 года. Осенью о смерти ее стало известно ее мужу, Николаю Платоновичу Огареву, и ее племяннику, сыну старшей сестры Марьи Львовны, в замужестве Каракозовой, Михаилу Михайловичу Каракозову. Умерла Марья Львовна в Париже, -- какой-то неизвестный француз (вероятно, Chauvin) [114], по-видимому, ее последний сожитель, явился в Российское посольство удостоверить смерть и оформить по закону вопрос об оставшемся после нее наследстве. Оно заключалось в небольшой сумме денег, около 3000 рублей серебром, и большой связке бумаг. Бумаги эти были завещаны Николаю Платоновичу Огареву, а деньги должны были быть поделены: три четверти причиталось Каракозову, а одна четверть -- Огареву. И деньги и бумаги Огаревой были пересланы посольством в Россию и, пройдя через ряд инстанций, в конце 1854 года были выданы из Московского надворного суда наследникам. Огарев получил семьсот с чем-то рублей и бумаги: письма, альбом, записки и дневники Марьи Львовны. Среди этих бумаг оказалась большая пачка писем Авдотьи Яковлевны Панаевой, Ивана Ивановича Панаева, Николая Алексеевича Некрасова, написанных в годы 1846-- 1853 к Марье Львовне и касавшихся процесса, который от имени Марьи Львовны вели перечисленные лица против Огарева....

Входимость: 9. Размер: 33кб.

Часть текста: отношение. В середине 1857 года в Лондоне начал выходить "Колокол". И скоро лондонский вольнолюбивый звон донесся до России. Первое русское бесцензурное издание с неудержимой силой пробивалось сквозь жандармские рогатки и заставы. Герцен и Огарев становились прибежищем для каждого русского, который желал содействовать разоблачению насилий, казнокрадства, несправедливостей николаевского правительства, помещиков и чиновников, для каждого, кто, как и сам Герцен, главное зло тогдашней действительности видел в крепостном праве и самодержавном беззаконии. Выследить корреспондентов Герцена, обнаружить пути, по которым герценовские издания проникали в Россию, уловить источники "дьявольской" осведомленности Герцена обо всем том, что творилось в Петербурге, начиная с правительственных и министерских кабинетов и кончая полутемными желто-серыми судебными и иными "присутствиями", -- было страстным желанием III Отделения. Перлюстраторы слепли, выуживая из переписок следы зловредной деятельности лондонских "крамольников". В самоварной трубе -- в плотном свертке -- кто-то провез последние номера "Колокола" и "Полярной Звезды". Доносчику Н. И. Гречу, издателю "Северной Пчелы",...

Входимость: 8. Размер: 21кб.

Часть текста: (Огарев Н. П. Записки русского помещика // Былое. -- 1924. -- No 27--28. -- С. 15). Осенью 1820 г. Огаревы переехали из Акшена на постоянное жительство в Москву. К 1823--1824 гг. относится первое знакомство О. с А. И. Герценом, который приходился ему дальним родственником (см.: Русская мысль. -- 1888. -- No 10. -- С. 12). С зимы 1826 г. началось их сближение. Вскоре оно переросло в нерасторжимую дружбу. Вслед за этим пришел и "день сознания своей дороги" -- так О. назвал день их с Герценом клятвы на Воробьевых горах (1827), ставшей путеводной звездой всей последующей их жизни и деятельности. В сентябре 1829 г. одновременно с Герценом О. поступил на математическое отделение Московского университета на правах вольнослушателя. В январе 1832 г. он становится действительным студентом нравственно-политического (юридического) отделения. В Московский университет О. и Герцен пришли с твердой решимостью основать здесь тайное общество с целью продолжения дела декабристов. Вскоре вокруг них складывается кружок вольнолюбивой молодежи. В автобиографических строках поэмы "Исповедь лишнего человека" (1858--1859) О. писал: "Мы поклялись, что посвятим всю жизнь / Народу и его освобожденью, / Основою положим социализм..." Летом 1833 г. за О. был установлен негласный полицейский надзор за связь с членами кружка Н. П. Сунгурова, сосланными в действующую армию на Кавказ. Ко второй половине этого же года относится его знакомство с А. И. Полежаевым. Полк, в котором гонимый царем поэт служил рядовым солдатом, находился в это время в Москве, и Полежаев имел возможность сблизиться с кругом О. и Герцена. 10 июля 1834 г. О, был арестован и подвергав девятимесячному одиночному тюремному заключению по делу "О лицах, певших в Москве пасквильные стихи". Воспоминания об этом времени нашли отражение в его поэме "Тюрьма" (1857-- 1858). Приговоренный к ссылке, О. в середине апреля 1835 г. с...

Входимость: 8. Размер: 47кб.

Часть текста: в 40--50-х гг. был близок к Н. П. Огареву Астракова Татьяна Алексеевна (1814--1892), писательница, жена Н. И. Астракова Байрон Джордж Ноэл Гордон (1788--1824) Бакунин Михаил Александрович (1814--1876) Бакунина (рожд. Квятковская) Антония Ксаверьевна, жена М. А. Бакунина Баранов Григорий Баранова Варвара Григорьевна, дочь Н. и Г. Барановых. Баранова Наталия Ивановна, во втором браке -- жена С. А. Тучкова, брата деда Н А Тучковой-Огаревой Бартелеми Эмманюэль (казнен в 1855 г.), французский рабочий-механик, участник революционного движения; познакомился с А. И. Герценом в Лондоне в 1853 г. Бартенев Петр Иванович (1829--1912), археограф и библиограф, издатель и редактор журнала "Русский архив" Баскакова Елизавета Ивановна -- см. Огарева Е. И. Бахметев Павел Александрович, помещик, эмигрировавший из России в августе 1857 г.; передал А. И. Герцену и Н. П. Огареву денежные средства для революционной пропаганды Бахметев, зять князя Ю. Н. Голицына Белинский Виссарион Григорьевич (1811--1848)...

Входимость: 8. Размер: 48кб.

Часть текста: что успех подобной работы решается методом исследования; Я. З. Черняк стал здесь в общем на правильный путь. Он совершенно правильно отверг ту точку зрения, которая до сих пор неизменно соблазняла исследователей данного эпизода. В той цепи обвинений в нарушении гражданского кодекса, взаимных исков и судебных процессов, в которые вылилось это дело, Черняк не пытается искать виновных; он правильно стремится вскрыть в них борьбу общественных тенденций, и это дает ему возможность нарисовать яркую и выразительную картину распада крепостного хозяйства, которое служило материальной базой не только помещичьего господства, но и боровшейся с этим господством литературы. Удачная попытка проследить влияние распада этой материальной базы на взаимоотношения литературно общественных деятелей , которые до сих пор часто парадируют перед нами как чистые идеологи, свободные от влияния грубой прозы материальной действительности, принадлежит к несомненным заслугам исследователя. Это тем более надлежит отметить, что предшествующий исследователь, наиболее подробно коснувшийся данного эпизода и тоже попытавшийся преодолеть точку зрения уголовной ответственности, К. Чуковский, сумел достичь этого только тем, что изобразил все это дело как результат какого-то богемского амикошонства. Дело идет о денежных отношениях и спорах,...

Входимость: 8. Размер: 45кб.

Часть текста: Лондона явился к Герцену его старший брат, Николай Серно-Соловьевич [170]. То был человек совершенно иной: занятый исключительно общими интересами, быть может, он был несколько менее даровит, менее интеллигентен, чем его младший брат, но он имел большой перевес над ним в других качествах: он был необыкновенно прямого характера; в нем были редкое благородство, настойчивость, самоотвержение, что-то рыцарское, почему Герцен с первого свиданья прозвал его: "Маркиз Поза" [171]. На открытом, благородном лице его читалось роковое предназначение: можно ли было уцелеть такому прямому существу, упрямо, беззаветно преданному своим убеждениям, в то трудное время, которое наступило после освобождения крестьян, после попытки польского восстания? Тогда появился "Великоросс"; нам передавали, что его нашли у Николая Серно-Соловьевича; после допросов он был сослан в Сибирь. Весть об его дальнейшей участи не дошла до Герцена [172]; младший брат его, Александр, успел уехать или бежать в Швейцарию. В то время...

Входимость: 5. Размер: 46кб.

Часть текста: VIII "Колокол". -- Приезжие в Лондон русские: барон Андрей Ив. Дельвиг, князь Владимир Александрович Черкасский. -- "Рыцари промышленности". -- Купцы. -- И. С. Аксаков. -- Русский крестьянин-- Профессора: Каченовский и П. В. Павлов. -- Ив. Ив. Савич, его поездка из Лондона в С. -Петербург и вывезенные оттуда впечатления. -- Свербеев. -- Декабрист князь Сергей Григорьевич Волконский. -- Случай с Мих. Сем. Щепкиным. -- Художник Иванов. -- Бахметев на пути к Маркизским островам и его приношение. "Колокол" продолжал издаваться, успех его все возрастал. Иногда приезжали русские студенты, ехавшие учиться в Германию. Не зная ни слова по-английски, они ехали в Лондон дня на два нарочно, чтобы пожать руки издателям "Колокола". Они привозили рукописи, которые, впрочем, начинали доходить до Герцена и путем почты из Германии. Вероятно, русские путешественники сдавали их на почту в разных германских городах. Содержанием рукописей были иногда жалобы на несправедливые решения суда, или разоблачение каких-нибудь вопиющих злоупотреблений, или желание какой-нибудь необходимой реформы,--обсуждались чисто...

Входимость: 4. Размер: 32кб.

Часть текста: приятное и ровное обхождение со всеми, его готовность нам все показывать в Париже, где он был как дома, приводили нас в восторг. Его помощь была всего чувствительнее в картинных галереях: он понимал живопись, много уже видал галерей за границей и любил объяснять нам особенности картин, которые были у нас перед глазами, но которые бы мы, вероятно, без него не заметили благодаря нашей неопытности. Через несколько дней Анненков привел к нам Ивана Сергеевича Тургенева. Высокий рост Ивана Сергеевича, прекрасные его глаза, иногда упорная молчаливость, иногда, наоборот, горячий разговор, бесконечные споры с Анненковым на всевозможные темы -- все это не могло не поразить нас. Капризность его характера не замедлила выказаться в каждодневных посещениях им нашего семейства: иной раз он приходил очень веселый, другой раз очень угрюмый, с иными вовсе не хотел говорить и т. д. У Виардо, говорят, он не позволял себе капризов, с русскими он чувствовал себя свободнее. Многие за глаза смеялись над продолжительностью его привязанности к Виардо, а я думаю, напротив, что это было его самое лучшее чувство. Какова же была бы его жизнь без него? Мне только грустно то, что Виардо была иностранка, понемногу она отняла его у России. Женщина без выдающегося таланта, без обстановки искусства, неартистическая натура не могла бы ему нравиться надолго. В его произведениях, особенно в "Записках охотника", так виден поэт, что он не мог бы ужиться в другом мире. Для Виардо он покинул Россию, отвык от нее, она становилась все дальше, дальше, будто в тумане; он продолжал писать, но талант его изменился, угасал, как и талант Огарева. На родине с 1849 по 1855 год Николай Платонович Огарев написал более стихотворений и лучших, чем в продолжение всей его жизни за границей [301] На одного Байрона отсутствие из родины не имело влияния, но он был мировой поэт, к тому же он...

Входимость: 3. Размер: 22кб.

Часть текста: губерниях и, между прочим с. Старое Акшино в Пензенской губ. Матери его — Елизавете Ивановне (урожденной Баскаковой) принадлежало значительное родовое село Белоомут в Рязанской губ. Семья Огаревых обыкновенно проживала зимой в Москве, а на лето переезжала в какое-нибудь из своих богатых имений. Николай Платонович потерял свою мать двухлетним ребенком. Детство свое он провел в мирной обстановке, чисто обломовского характера, на попечении двух бабушек, няни из крепостных и дядьки, выучившего его читать и писать. Бабушки и дядьки способствовали выработке в нем внешнего религиозного настроения, которое впоследствии легко исчезло под влиянием Байрона и философии 18 века, для того, чтобы с течением времени снова возродиться в обновленном виде. Чтение в деле развития Огарева имело большое значение, особенно производил впечатление на него Шиллер, впервые пробудивший в душе его идеальные стремления. Немец-гувернер — Карл Иванович Зоненберг, приставленный к будущему поэту, когда последнему...

Входимость: 3. Размер: 58кб.

Часть текста: личностях разных эмиграций, с которыми познакомилась в Лондоне. Между прочими вспоминаю всеми глубоко уважаемого и любимого польского эмигранта Ворцеля. Вероятно, после революции 30-го года он покинул Польшу; там он оставил громадные поместья, за его отсутствием доставшиеся его малолетним сыну и дочери. Впоследствии сын поступил в русскую службу, почему Ворцель никогда не поминал о нем. Небольшого роста, худощавый, с умным, выразительным лицом, он казался весь поглощен заботами о своем отечестве, о нуждах соотечественников-эмигрантов. Он был главой польской демократической партии в Лондоне. Редко образованный, начитанный, очень симпатичный, с изящными, привлекательными манерами, Ворцель казался старее, чем был; так эта жизнь, полная всяких лишений и жертв, кладет свою печать на эмигрантов. Ворцель ничего не требовал и не получал от своих детей: он жил уроками математики, которую знал в совершенстве. Года через полтора после нашего приезда в Лондон по расстроенному здоровью, по упадку сил Ворцель был вынужден прекратить свои занятия. Он был очень дружен с Маццини, вождем итальянской демократической партии, и пользовался большим уважением со стороны английских революционеров; имел даже друзей между ними. Некоторые из них поддерживали Ворцеля, когда уроки математики прекратились. Они поместили Ворцеля на квартиру к г-ну Тейлеру, который весьма симпатизировал уже сильно больному вождю польской демократии. Тейлер окружил Ворцеля возможным комфортом и доставил ему медицинскую помощь. Получая на все нужные для больного издержки деньги от его английских друзей, а иногда и от Герцена, он старался скрыть от Ворцеля, что последний живет на чужой счет. Быть может, Ворцель и догадывался, но ему нечего было делать, болезнь не позволяла ему зарабатывать, как прежде; тогда он делился каждой...

Поиск по творчеству и критикеCлово "1857"

Поиск по творчеству и критике
Cлово "1857"